Стражники обступили Амальрика, наполовину обнажив мечи.
Барон Торский резким движением стряхнул руку с плеча и посмотрел прямо в поросячьи глазки начальника стражи.
– Я посланник Немедии, – повторил он тихим, страшным голосом. – И горе тебе, если ты встанешь у меня на пути. Прочь с дороги, пока я не показал вам, что такое истинный сын Торы!
Но старший уже обрел утраченное равновесие. Он кинул на немедийца короткий злобный взгляд и вдруг со всей силой обрушил сжатую руку в кольчужной перчатке на непокрытую голову Амальрика. Стражник был уверен в себе – этот удар не раз выручал его в потасовках и хорошо усмирял гордых петухов вроде этого жалкого иноземного дворянчика.
Но тут произошло нечто странное. Его огромный кулак, размером с кружку для эля, вдруг скользнул по мгновенно выставленной руке непокорного арестанта и ушел куда-то вбок. А проклятый немедиец взвился на месте, подпрыгнул не меньше чем на десять локтей, перевернулся в воздухе и с гортанным криком, похожим на клекот хищной птицы, с силой ударил нападавшего каблуком точно в висок.
Внешне казалось, что ничего не произошло – стражник застыл на месте, но затем глаза его закатились и он упал как подкошенный.
Ремешок лопнул, и шлем слетел с головы несговорчивого стража порядка, жалобно забренчав по брусчатке. На виске поверженного буквально на глазах взбух огромный кровоподтек.
Его товарищи на мгновение замешкались, не успев понять, что же собственно произошло. Но осознав своими неповоротливыми крестьянскими мозгами, что их командир лежит недвижим, а наглый чужеземец стоит рядом с легкой улыбкой – с ревом кинулись вперед, на ходу обнажая мечи.
Немедиец почти не изменил позы, только слегка развел руками, столь же плавно и красиво, как лебедь крыльями… и первая пара стражников, грохоча своими железными панцирями, грохнулась на мостовую, выронив клинки.
Их оставшиеся товарищи рухнули на них, споткнувшись о тело командира.
Амальрик скучающе наблюдал за кучей рук, ног, доспехов и мечей, копошащейся на булыжниках. Он понимал, что сейчас разъяренные солдаты распутают свои непослушные конечности, и все повторится сызнова. И так до тех пор, пока эти безмозглые быки не вымотаются окончательно и не утихомирятся.
Откуда этим неуклюжим болванам знать, что тот прием, который им только что довелось испытать на себе, взят из арсенала аколитов Красного Кольца – тайного сообщества магов загадочных стран, лежащих за пределами Гиркании, где в диковинных зарослях древесной травы обитают тигры и золотые драконы, где раскосые клыкастые боги пьют людские души, а по небосводу текут желтые реки.
Мелькнула мысль, а не уничтожить ли этих жалких ублюдков?
Он опустил руку в карман, скрытый в складках просторного одеяния, и задумчиво побренчал горстью Летучих Звезд. Несколько почти незаметных движений – и Серые Равнины обретут новых скитальцев.
Нет, пожалуй, не стоит. Вон сколько зевак сбежалось… Он слишком громко называл себя – наверняка кто-нибудь слышал его, и теперь доноса не избежать. И так в тавернах Тарантии уже этим вечером будут судачить о том, как некий чужестранец поразил сотню меченосцев. Истина быстро забудется, а слухи будут роится словно пчелы. Да и повелитель Аквилонии вряд ли обрадуется, если прознает о том, что дуайен его царственного собрата прикончил наряд городской стражи. Нет, поиграли и довольно. Он дал негодяям хороший урок. Главное – вовремя остановиться. Стражники тем временем поднялись на ноги, и их налитые кровью глаза не сулили чужеземцу добра. Они сгрудились, топтались на месте, но вновь нападать остерегались, утвердившись, должно быть, в предположении, что их противник – опытный маг. Кто еще смог бы шутя справиться с пятерыми вооруженными людьми? А кому охота связываться с чернокнижником? Кто знает, что взбредет на ум этому типу? Может, сейчас с его рук слетят молнии и испепелят их дотла. Ведь обычному человеку не под силу одним ударом ноги уложить такого здоровяка, как их командир Рельвиз.
Поэтому они ограничились грязными ругательствами и принялись грозить барону кулаками, обещая скорую расправу. Горожане, стоявшие поодаль, принялись свистеть, улюлюкать и науськивать стражников, обзывая их трусами и сыновьями свиньи. Чувствовалось, что солдаты не пользуются любовью у городской черни.
Те не замедлили ответить и в мгновение ока разогнали зевак пинками, вымещая на них злобу за свой позор. Наконец, они остались на улице совсем одни, если не считать их поверженного командира, который очнулся и негромко стонал, да трупа Винсента, уже начинающего коченеть.
Амальрик вынул из другого кармана надушенный кружевной платок и приложил его к носу. Затем демонстративно вытер им руки, обмахнул чуть запылившиеся сапоги и, скомкав тонкую ткань, отшвырнул прочь.
– Ты, – он указал пальцем на ближайшего латника, – поможешь своему командиру добраться до казармы. Дашь ему кувшин вина, и через пару поворотов клепсидры он совсем очухается и может снова сквернословить и бить по голове добрых аквилонцев. А вы трое, – махнул он рукой оставшимся, – Пойдете со мной во дворец. Там доложите месьору Альвию о случившемся. Пусть командир Черных Драконов сам разберется, что к чему! Да, и не забудь прислать кого-нибудь, чтобы забрали тело, пока погибшего не раздели догола и не бросили в сточную канаву, – крикнул он вслед первому, который кряхтя от натуги, поволок прочь своего здоровенного командира, словно куль с мукой.
Оставшиеся латники, кидая настороженные взгляды, приблизились к немедийцу.
– Вы должны отдать нам свой меч! – заявил один из них.
– Меч? – фыркнул Амальрик. – Вот уж нет. Я слишком дорожу своим клинком, чтобы отдавать его в немытые руки черни. Запомните, болваны, немедийского нобиля разлучает с мечом только смерть!
С этими словами он повернулся и гордо пошел по улице. Трое стражников трусили за ним следом, словно приблудные собачонки.
Принц Валерий Шамарский стоял у разноцветного витражного окна, обдумывая все то, что было сказано на длительной и малоприятной аудиенции у Его Величества, когда его глазам открылось забавное зрелище.
Во двор Лурда вошли четверо. Барон Торский и трое стражников. Немедиец возглавлял шествие с таким видом, будто возвращался с прогулки по парку. Сзади понуро брели латники. Хотя, несмотря на уверенный вид посланника, и меч, болтавшийся на поясе, было ясно, что дело тут нечисто.
Прочие обитатели замка также не оставили странную группу без внимания, и на пути дуайена тут же столпился народ. Челядь как всегда была рада полюбоваться на унижение богатого вельможи, да еще и чужестранца. Это помогало всему этому чумазому, пахнущему свиным жиром и дегтем люду хоть в кои-то веки почувствовать себя выше кого-то. Мол, пусть мы и не благородные господа, пусть наши руки заскорузлы и не холены, пусть наши лица красны от вина, а не покрыты благородной бледностью, пусть наши тела неуклюжи и немыты, но зато мы стоим, где хотим, и нас не ведут по двору стражники, словно разбойников с большой дороги.